Искусство Дали, выйдя на новый виток, обретает спиралеобразное развитие, он постоянно обращается к темам и сюжетам своих произведений давно минувших лет, особенно часто — к работам 30-х годов. Неиссякаемая фантазия художника обогащает некогда созданные образы. Бесконечные вариации однажды найденных решений позволяют ощутить неисчерпаемые возможности интерпретаций известных полотен и графических листов, исполненных Дали несколько десятилетий назад.

В конце 6о — начале 70-х годов он продолжает плодотворно, с присущей ему одержимостью работать в разных видах и жанрах искусства. С успехом реализует свои замыслы в архитектурном дизайне, занимается моделированием одежды, декоративно-прикладным искусством, скульптурой малых форм, иллюстрацией и, конечно, живописью. Среди созданного в это время: композиция из стекла «Циклоп» (ig68); отлитая в бронзе «Посмертная маска Наполеона» (1970) — покоящийся на спине носорога лик Бонапарта, исполненный иронии, граничащей с гротеском; изваяние «Антропоморфический кабинет» (1973) — своеобразный перевод на язык бронзы картины с одноименным названием, написанной в 1936 году; удивительная по совершенству письма небольшая картина на дереве «Трансформация Кранаха» (1974).

И — одно из лучших полотен этих лет — «Дали, рисующий Гала со спины, с шестью запечатленными добродетельными оболочками глаз, условно отраженными шестью настоящими зеркалами», созданное в 1972—1973 годах и находящееся ныне в Фигерасе. Эта маленькая картина осталась незаконченной, но художник сумел воплотить в ней идею многомерного, стереоскопически объемного пространства, добиться иллюзии осязаемости. Вот что писал один из самых объективных биографов, сподвижник Дали, автор, пожалуй, самой основательной монографии о нем — Робер Дешарн: «Поиск в третьем измерении, полностью контролируемый точными законами перспективы, играет доминирующую роль в работе Сальвадора Дали. Художник всегда интересовался методами изображения пространственных величин и побочными ответвлениями оптики и фотографии: стереоскопией, голографией и стереоизображением. «В области живописи,— писал он,— амбиции моей души были направлены на оптическую

правдивость даже до приезда в Париж. Я всегда превозносил цветную фотографию». С чрезвычайной точностью рисовал он своих натурщиков, так же искусно копировал, если возникала потребность, с фотографий и с натуры. Его талант позволяет это — создавать точную живопись. Фотография в трех измерениях и в цвете, первоклассные изображения конкретной абсурдности полностью выполнялись вручную. С 1961 года, когда Дали изучал стереоскопию, мне посчастливилось напрямую сотрудничать с ним в его изысканиях. В 1971 году он натолкнулся на Герарда Доу и заметил, что несколько картин этого ученика Рембрандта, выполненные в двух интерпретациях, демонстрировали безупречные стереоскопические особенности. Потом он решил вернуться к экспериментам Доу; начав со стереоскопической документации, он написал два полотна — одно для левого глаза, другое — для правого. При помощи системы зеркал, сфокусированных Роже-ром де Монтебелло, они предстали в трех измерениях. Первые изображения были разочаровывающими, главный недостаток заключался в тяжести стекла, его хрупкости и невозможности избавиться от отраженного двойного изображения, вызываемого толщиной стеклянных зеркал. Мне удалось решить эту проблему, к великой радости Дали, используя сильно натянутую полиэтиленовую пленку с более мощным углом преломления, чем у стекла. Благодаря этим новым методам, стереоскопия открыла свой секрет и стала монументальной. Идя дальше, помимо живописи, в декабре 1973 года я предложил Дали обратить наши открытия к телевидению, создающему стереоизображение, продолжающему экспериментирование... Вся работа художника была обращена к изучению вариаций света, валёра и теней на одном и другом полотне, чтобы достичь эффекта трехмерности и предложить новое бинокулярное видение благодаря оптическому впечатыванию двух картин» 56.