Когда Сальвадор наконец встал с постели, оказалось, что он сильно вырос и похудел. Буквально в тот же день он взялся копировать картинку, которую мама откуда-то вырезала, отдала окантовать и повесила в столовой, так она ей понравилась. "От нее просто веет покоем и радостью. Пусть висит здесь!" — сказала мама, любуясь пейзажем.

Тогда же доктор Брусес, наш домашний врач, посоветовал отправить брата хотя бы на неделю в деревню. И он вместе с Пичотами уехал к ним в имение. Находилось оно невдалеке от Фигераса и называлось "Мельница у Башни".

В имении у Пичотов был большой дом с парком, запущенным и немного печальным. Земли же их и оливковые рощи, обширные и ухоженные, считались украшением края. Одну из комнат своего огромного дома Пичоты превратили в часовню. Потолок покрасили синим и нарисовали там и сям серебряные звезды — точь-в-точь как в белене, расписанном Сальвадором.

Там, у Пичотов, в ампурданской долине, брат провел целых две недели. Домой он вернулся совершенно здоровым и писал по возвращении очень много, причем называл себя "художником-импрессионистом". Его картины действительно поражали буйством цвета и полным отсутствием рисунка.

Сальвадор был очень умен, но долго оставался сущим ребенком, особенно в сравнении со сверстниками.

Однажды наши родители отправились навестить свою знакомую — ей нездоровилось. Вернувшись, сказали, что она, оказывается, беременна.

— Раз беременна, — сказал обеспокоенно Сальвадор, — больше не ходите, а то заразитесь!

Через какое-то время родители, уже вместе с братом, повстречали эту сеньору на прогулке. Он заметил живот и сделал свои выводы относительно болезни, именуемой "беременность", о чем мы узнали позднее, когда Сальвадор, увидав даму с чересчур пышным бюстом, заключил:

— У той беременность брюшная, а у этой грудная!

Отец, услыхав такие слова, несколько обеспокоился — ведь на следующий год Сальвадору предстояло перейти уже в Школу второй ступени! И отец решил сводить брата на лекции просветительского плана по сельскому хозяйству, где, как он надеялся, объяснится и тайна появления потомства.

Помню, как отец вел сына за руку с одной из лекций — они шли по улице Монтуриоль, а я стояла на балконе. На улице, кроме них, никого не было: сутуловатый, степенный, седой человек с голубыми глазами и рядом подросток — худой, долговязый, с тем же умным и полным достоинства взглядом, что у отца, с той же добротой в лице, что всегда оставалась сутью их характеров, таких буйных по временам.

5. Отрочество